Что то разрастается мой Котэ, как коррупция в стране. Пятничный взвес показал 5.480 кг. А ему и семи месяцев нету. Наверное как нить проснусь, а места на кухни и нету, все Дизель заполонил. Страшно.
И пройти по лестнице не дает. Ляжет поперек, перекроет проход, благо размеры позволяют, и орет на всех, дескать без пропуска велено не пущать! А пропуска в холодильнике лежат. Иди, неси пропуск и клади мне в зев.
Но не всегда. Вот намедни полез я в холодильник на предмет поискать для себя что нить вкусненького, смотрю, и Котэ тоже рядом пристроился, стоит, выбирает. Стояли мы стояли, чую, ловить мне тут нечего Голяк в холодильнике. А Дизя все таки чойта усмотрел. Мявкает, пальцем куда то наверх тычет, глазами интенсивно вращает. Вроде как намекает на что то.
Присмотрелся, точно, его мяско порезанное лежит. То есть, значит, я остался без вкусняшек, а какой то наглый Котэ фортуну за клюв ухватил?! И как то завидно мне так стало, и неуютно от такого диссонанса, что человек коту завидует. Не, я конечно дал зверю мяса. Но помятуя его «без пропуска не пущать!», немного отвел душу созерцая котовы пляски.
Причем во время вертикальной трапезы я еще подкалывал его сравнивая то с еврашкой, то с сурикатом. На еврашку Котэ сильно обиделся, в основном потому, что не знал что это такое. Пришлось на пальцах рассказывать про это диковинное животное. Дизель слушал с любопытством и продолжал потихоньку жрать. Пока «жрать» не кончилось. Последний кусочек он долго облизывал все еще не веря, что это последний.
А потом ушел обижаться в угол. На мой вопрос — «Чо случилось?», только буркнул в ответ — «Чо, сам не видишь? Грустно Коту.» Ну грустно, так грустно. Ладно, говорю, спи мой… Вуглускр.
Как Оно закричит из угла, как завопит на меня матерками кошачими да междометиями человечьими. Блин, ну я же не знал, то он этот анекдот знает. В общем Котэ в своей оквадраченной обиде часа четыре лежал. Пока шея не затекла.
А потом проснулся, покряхтел, растянул себя в длину, радугой-дугой и пошел бороться с несправедливостью и сеять добро с радостью.
«Несправедливость» шла навстречу и не подозревала, что она и есть «несправедливость».
— «А ну ка стой ка, раз-два!» — мявкнуло обнаглевшее Котэ.
— «Чо-чо-ча?» — «Несправедливость» в этот раз попалась на редкость тупой.
— «Чо-Чо» — передразнил Дизель утомленный регулярным непониманием — Присядь ка пониже, а то мне прыгать высоко.
— Ой, проснулся котек! — умилилась «Несправедливость» — мявкает жалобно то как — Давай я тебя поглажу в районе подмордья.
— Ага! — Котэ был рад — Вот и на мою улицу залетел косяк сардин! И жестокая ухмылка пробежала по мужественному лицу Котэ.
Но только Дизя растопырил лапы для воспитательного процесса, как в голове возник голос, очень напоминающий мой — «Котэ! Если ты хоть РАЗ выпустишь когти, хоть один коготь на живущих здесь… Ты слышишь меня?» — Дизель осторожно потряс головой прогоняя воспоминания — «…хоть раз! То я тебе этот коготь, и все остальные твои царапки всуну туда, куда ты так удивленно смотришь по утрам.»
— «Блин, а ведь он сделает…» — Котэ в последнюю секунду перед ударом втянул когти и презирая себя за слабость похлопал лапами по «Несправедливости».
И потом сидя где то внизу, все смотрел на меня и спрашивал — «Я же все правильно сделал? Ну почему ты молчишь?! Ну скажи, правильно? И не будешь мне коготь инсталировать в место для него не предназначенное?»
Вечером я откровенно ржал над Дизелем и успокаивал его, что он еще маленький и мозгочки скоро сами прирастут, и он мне и так прекрасен, и без мозгов.
А началось все с того, что Дикий Кот пытался поймать на стене выключатель. И мало того, что не смог взметнуть свою жопу высоко, так еще и промахнулся бы, если даже до него допрыгнул бы. А так ничо, я ему потом показывал фотку, хихикали вместе, особенно когда я спросил его, чем это он зацепился там, на стене?
Но потом он взял реванш. Он дождался, когда около выключателя окажется лестница, залез на нее и внимательно изучил конструктив прибора. На мое предложение «дать отверточку» только отмахнулся, мотивируя тем, что он «и так фигово держится на этой железяке»
Но стоял он прочно. Это я могу с уверенностью заявить. Потому, что когда я ржал над ним и щекотал пятки, Котэ даже не подскользнулось. И только после того, как я спросил, дескать, «Многомеховой Кот, а зачем Вы валенки надели», Дизя дернулся как то ногой и посмотрел на меня недружелюбно.
— «Не, Дизь, ну ты сам посмотри! Валенки они и есть — валенки!»
И Кот ушел. Точнее ускакал, на ходу покрикивая в мою сторону какие то популярные слова и сжимая лапы в кулаки.
Рекомендую почитать еще
Подпишись для получения новых статей на Email,